Первые шаги усиленной полевой фортификации ХХ века

В дискуссиях, посвященных предвоенной долговременной фортификации, довольно часто можно встретить - в качестве довода против целесообразности строительства бетонных сооружений - заявления, что обычная полевая фортификация оказалась куда более эффективной на полях сражений, чем "непроходимые" железобетонные линии. При несоизмеримо меньших расходах полевые эшелонированные укрепления сдерживали атакующих значительное время, в то время как фортификация железобетонная в большинстве случаев вообще не сыграла никакой роли в войне. Из таких утверждений прямо следует вывод, что было бы гораздо проще и дешевле заменить бетонные сооружения, возведенные вдоль границ в предвоенный период, полевыми укреплениями. Спорам, что лучше - танк или вертолет, винтовка или автомат, дот или система траншей - не утихнуть никогда. Всегда найдутся люди, которые будут считать себя умнее советских военных инженеров 1930-х годов, по прихоти или по скудоумию не догадавшихся, что нарыть вдоль границы СССР окопов с блиндажами куда как выгоднее, чем впустую переводить кубометры бетона.

Между тем, у полевой фортификации в наших весьма непростых природных условиях имеется один досадный, но трудно исправимый недостаток. Она недолговечна. Всего лишь через год построенные в полном соответствии с требованиями полевых уставов траншеи и окопы оплывают и теряют свои формы. Дерево, составляющее неотъемлемую часть полевых фортификационных построек, гниет, а построенные из него блиндажи проседают. И получается, что поддержание полевого оборонительного рубежа в должном порядке по расходам и усилиям практически равнозначны ежегодному возведению новой позиции с нуля.

Полевые укрепления хороши тогда, когда они приходятся, как говорится, "ко двору", то есть непосредственно во время боевых действий. Однако всякое государство, которое не проводит оборонительных мероприятий в мирное время, в ХХ-ом веке было обречено на гибель. Железобетонная и полевая фортификация, даже в тех странах, где огромные усилия были затрачены на постройку гигантских подземных комплексов, никогда не противопоставлялись друг другу. Почти всегда постройке железобетонных сооружений предшествовало создание полевой оборонительной линии, как временной меры. А там, где строить полноценные железобетонные ансамбли не позволяли ограниченные экономические возможности страны (и довоенный СССР относился именно к таким странам), бетонные доты представляли собой ничто иное, как только лишь костяк обороны, который лишь в мобилизационный период превращался в полноценный оборонительный рубеж. И именно за счет полевого и инженерного доусиления. Без такого доусиления - и об этом прямо указывалось во всех наставлениях - боевая ценность дотов падала практически до нуля.

Можно найти множество причин, почему превозносимые пропагандой железобетонные линии более чем скромно проявили себя во время войны. Определенную, хотя и не всегда определяющую роль здесь сыграл инновационный характер боевых действий и применение новых видов вооружений. По своему прав был и генерал Паттон, который с презрением относился к самой идее бетонных укреплений, считая, что толстые непробиваемые стены превращают солдат в трусов. Довольно часто государство, вложив колоссальные средства в постройку бетонных комплексов, доверяло несение службы в них плохо обученным войскам самой низкой квалификации. Но хотя в каждом конкретном случае неудачной обороны сухопутных крепостей ХХ века имеет место совокупность факторов, приведших к их поражению, всегда одной из основных причин этого поражения является отсутствие слаженного взаимодействия между долговременной и полевой фортификацией или же отсутствие полевой фортификации в системе обороны рубежа как таковой.

Ошибкой будет и думать, что военная инженерная мысль 1920-30-х годов игнорировала этот вопрос. Параллельно с усилиями по развитию и совершенствованию долговременной фортификации осуществлялись попытки интегрировать достоинства железобетонных сооружений (их долговечность и повышенную стойкость к повреждениям) в фортификацию полевую. При этом учитывался опыт не только отечественный, но и зарубежный. Тщательному анализу подверглись боевые действия на китайской границе, в Монголии и в Испании. В качестве наиболее приемлемого пути усиления полевых рубежей рассматривалось строительство уже непосредственно в военное время легких железобетонных, бутобетонных и каменных сооружений. При этом предпочтительным считалось, если основные узлы таких сооружений будут заготовлены заранее фабричным способом.

Одними из первых таких железобетонных сборных сооружений в СССР стали конструкции типа ЛСП, сконструированные УНИ РККА в 1932-33 годах. В ноябре-декабре 1933 года на полигоне НИАП под Ленинградом состоялись испытания двух видов сооружений типа ЛСП - ЛСП-1 и ЛСП-Е, с целью определения их характеристик и защитных свойств. Наряду со сборными сооружениями испытаниям подверглись также две сборные железобетонные модели, построенные разными методами из глиноземного цемента, и целый ряд деревоземляных сооружений, возведенных с использованием деревянных полуфабрикатов - досок, брусов, фанеры и пр.

Сооружения типа ЛСП представляли собой унифицированные огневые точки, выполненные из заранее изготовленных частей в виде так называемых "железобетонных камней", монтируемых на деревянном каркасе. При этом сооружение ЛСП-1 предусматривало установку легкого (ручного) пулемета, сооружение ЛСП-Е - станкового пулемета на универсальном станке. Оба сооружения были рассчитаны на размещение гарнизона численностью 2 человека. Сооружения можно было использовать и в качестве защищенных наблюдательных пунктов.

Вес ЛСП-1 составлял 30 тонн, кубатура - 12,5 куб. м. Соответственно показатели сооружения ЛСП-Е составляли 60 тонн и 23,7 куб. м. Время сборки обоих сооружений в полевых условиях составляло 6-8 часов.

Подвергшиеся испытанию образцы были изготовлены на ленинградском заводе "Баррикада". Для усложнения условий испытания сборка сооружений велась насухо, без сцепляющего раствора.

В процессе испытаний оба сооружения подверглись обстрелу 76-мм осколочно-фугасным, 45-мм бронебойным и 122-мм фугасным снарядами. По сооружению ЛСП-Е кроме того был произведен выстрел фугасным снарядом из 152-мм гаубицы.

Испытание показало, что:

1. Сооружение ЛСП-1 в целом выдержало обстрел. Фронтальная стена сооружения выдержала попадания 45-мм и 76-мм снарядов. От попадания 122-мм снаряда защищенность сооружения оказалась недостаточной. Тыльная стена сооружения была пробита 45-мм бронебойным снарядом, что вызвало необходимость довести толщину ее до толщины фронтальной стены. Покрытие сооружения выдержало удар 122-мм снаряда, однако попадание вызвало множественный откол бетона внутри сооружения, что указывает на необходимость установки простейшей противооткольной одежды. Установлено также, что при сухой сборке камни фронтальной стены должны быть тщательно скреплены между собой.

2. Сооружение ЛСП-Е достаточного сопротивления на обстрел не продемонстрировало. Фронтальная стена не выдержала попадания 76-мм снаряда. Как и у ЛСП-1, тыльная стена была пробита 45-мм снарядом. Попадание 122-мм снаряда в покрытие вызвало отколы бетона. Испытания выявили неудачное строение каркаса сооружения, конструкции входа и окаймление его железобетонными камнями, а также неудовлетворительные формы амбразуры. Однако выстрел из гаубицы снарядом с взрывателем мгновенного действия продемонстрировал удовлетворительную сопротивляемость сооружения, что можно было распространить и на сооружение ЛСП-1.

На основе полученных данных приемная комиссия пришла к выводу, что сооружение ЛСП-1 может быть рекомендовано - после незначительных доработок - для постановки на вооружение. Указывалось на необходимость ввести первоначально предусмотренную проектом противооткольную одежду: на покрытии - металлическую, на стенах - деревянную, и доработать конструкцию амбразуры. Отдельно было отмечено, что следует выработать особые требования по качеству изготовления железобетонных камней и проработать вариант возведения сооружения без раствора, что значительно ускоряет сборку. По сооружению ЛСП-Е сделан вывод о необходимости коренной его переработки и проведения новых испытаний.
Модели из глиноземного цемента представляли собой еще один вариант сооружений, возводимых в полевых условиях из полуфабрикатов, заготовленных заранее. Основное отличие моделей состояло в методе получения бетона. Модель №1 возводилась из бетона, полученного методом спекания, модель №2 - из бетона, полученного методом электроплавки. Параллельно с испытанием прочности возведенных моделей предусматривалось определение опытным путем минимальных дозировок цемента при возведении сооружения в зимних условиях.

Бетонирование точек производилось в условиях пониженной температуры без применения специальных мер защиты бетона от замерзания. Температура бетона составляла +1 градус Цельсия. Сооружения закладывались за 63 часа до испытаний.

Построенные модели мели толщину стен 2 м и толщину покрытия - 3 м.

Обстрел моделей осуществлялся 107-мм, 152-мм и 122-мм бетонобойными, 152-мм и 76-мм осколочно-фугасными, 76-мм и 45-мм бронебойными снарядами. Испытания показали, что:

1. Бетон, полученный методом электроплавки, за 63 часа успевает приобрести боевую прочность.

2. Бетон, полученный методом спекания, имеет пониженные механические свойства.

Общий вывод по моделям из глиноземного цемента гласил:

Снарядостойкость модели №2 и короткие сроки возведения как летом, так и зимой - 24-48 часов с дополнительным периодом застывания не более 60 часов, без усложняющих процедур по защите бетона от мороза, позволяют использовать сооружения такого типа при возведении оборонительных рубежей непосредственно в военное время.

Комиссия посчитала также необходимым ускорить переход от опытного производства глиноземного цемента на низкосортных бокситах к массовому выпуску.

Сооружения ЛСП так и остались только лишь опытными образцами. Однако именно они заложили в нашей стране основы усиленной полевой фортификации, возводимой из типовых фабрично изготовленных элементов. Их прямые потомки самых различных форм и профилей массово строились с 1950-х годов во всех странах Варшавского блока, а некоторые и до сих пор стоят на вооружении России и стран бывшего Союза.